Исчезнувшая сестра [litres] - Алла Кузьминична Авилова

9

Между тем Виктор снял помещение для «Школы перемен» и объявил о ее скором открытии всем, кто примкнул к Гецулу Мо. Он также сообщил об этом своим друзьям в «Плешке», где он теперь учился. Реакции его однокашников на эту новость его озадачили. Выбранный Федором профиль «Школы перемен» заинтересовал мало кого из будущих экономистов, хотя перспективы личностного роста были им вовсе не чужды. Ваджраяна – традиция буддизма, названная духовной основой этого проекта, вызывала у них лишь поверхностное любопытство, и то только потому, что была тантрической. Динамичная тантра с интригующей перспективой освоить тантрический секс теперь пользовалась спросом в Москве, чего нельзя было сказать об освоении заунывных мантр и тоскливом высиживании медитаций, с которых должно было начинаться освоение «буддизма 100.0» в школе Гецула Мо.

Своей незадачей Виктор поделился с Федором. Тот ни за что не хотел отступать от выбранной им программы занятий, но согласился назвать их подготовительными для освоения истинной тантры. Он сказал Виктору, что надо будет поставить ударение на слове «истинная»: все другое, что преподают в Москве под названием «тантра», – ее пустые суррогаты. Тантра требует основательной подготовки, а ею тантристы-скороспелки не занимаются. Когда же дело дойдет до тантры, он пригласит в «Школу перемен» самого известного российского тантриста, живущего теперь в Германии.

Такая установка Виктору понравилась. И она сработала. На открытии «Школы перемен» собралось полно народу. Многие записались и на занятия, которые первое время должны были проводиться по вечерам в актовом зале одной из общеобразовательных школ на Филях. Но не прошло и месяца после их старта, как начался отток учащихся. Им быстро надоели скучные и изнурительные медитации, а с откладыванием зажигательных тантрических практик на неопределенное время они так и не смирились. Уже скоро на занятия стали приходить только 10–12 человек.

Сложившееся положение Федора не расстраивало, а вот в понимании Суворова-младшего это был провал. Он признавал по-прежнему важность затеянного ими дела, а безразличие Гецула Мо к триумфам только укрепляло его веру в своего друга, но что-то делать без уверенности в успехе он не мог и не хотел. К тому же неудача со «Школой перемен» совпала с личной драмой в жизни Виктора.

У него появилась подружка по имени Таня. Эту девицу, которая нигде не училась и не работала, а только прожигала жизнь, он выделял среди других. Она не вешалась ему на шею, и это ему нравилось. Ему также нравилось, что Таня была бесшабашна и ничего не просила. Требовала – это да, и требовала часто не по праву, но просить – никогда. Виктор становился с ней опрометчивым и дерзким. Этого ему и раньше хотелось, но мешали встроенные родителями тормоза. Когда же Суворов-младший бывал с Таней, они его не могли сдерживать.

И вот раз ночью они мчались на «бентли» Виктора (ну как обойтись без «бентли» пензенскому мажору в Москве, буддист он или нет!) и налетели на бетонную тумбу у поворота. Виктор отделался малой кровью, а вот Таня поплатилась лицевыми травмами и потерей глаза. Верная своим жизненным правилам, она своего друга ни в чем не винила – не забывала, что сама хотела, чтобы он разогнался по полной. Виктор с помощью денег отца взял на себя все расходы на ее восстановление и как мог поддерживал ее в беде. В результате ДТП сблизило его со своенравной Таней еще больше.

Раз Суворов-младший поделился с Таней своими опасениями за будущее «Школы перемен». Их разговор случайно переключился на загородные ретриты. К ним проявляли интерес пресыщенные гедонизмом мажоры, и особенно мажорки, увлеченные личностным ростом. Таня сказала, что если бы не ее программа реабилитации после ДТП, она и сама бы отправилась куда-нибудь на ретрит, чтобы отойти и от московских стрессов, и от постоянных стычек с родителями, с которыми она все еще жила. И тогда Виктора озарила идея нового проекта в дополнение к «Школе перемен» – летнего лагеря для ретритов.

Он знал, где можно будет разместить такой лагерь. Отец приобрел для него в качестве подарка на двадцатилетие бывший детский санаторий у источника «Перезвонный» под Пензой, откуда прежде добывалась минеральная вода «Перезвон». Папа хотел дать своему единственному сыну возможность еще студентом начать там свой бизнес.

Такому подарку Виктор был рад несмотря на то что после перестройки эта здравница закрылась, ее территория пришла в запустение, а водная скважина засорилась и больше не эксплуатировалась. Он загорелся идеей восстановить производство «Перезвона», а потом открыть на месте детского санатория оздоровительный пансионат для взрослых. Такой план Суворову-старшему понравился, и он пообещал своему отпрыску позаботиться о средствах для его осуществления из областного бюджета. Однако потом Виктор встретил ламу Уджарпу. Буддизм стал охлаждать его интерес к материальным ценностям, и уже скоро он перестал думать о своих планах с минеральной водой.

Его могущественный родитель взялся за дело сам. Он уладил все вопросы с финансированием задуманного сыном проекта и, чтобы не потерять уже выделенные на него деньги из областного бюджета, решил начать с реконструкции завода по производству «Перезвона».

В тот год, когда Виктор получил диплом, а Федор поехал в Индию, водная скважина была очищена и подготовлена для эксплуатации. На месте старых заводских построек появились новые водосборные сооружения и производственные корпуса для подготовки воды к употреблению. Многое изменилось и на территории бывшего детского санатория, предназначенной для оздоровительного пансионата. Кое-какие здания, как, например, большая часть жилых корпусов, получили капитальный ремонт по европейским стандартам, другие же постройки советских времен были заменены новыми.

Пока Суворов-младший следовал установленным для него Уджарпой правилам жизни, эта собственность для него мало что значила. Но когда он оставил своего гуру и загорелся идеей летнего лагеря «Школы перемен», его отношение к папиному подарку изменилось. Как нельзя кстати реконструкция уже находилась в своей завершающей фазе: